Это может показаться странным, но, ИМХО, терроризм - это единственный приемлимый способ борьбы слабых против сильных. Нет в нём ничего негативного (по крайней мере не больше, чем в насаждении демократии или цветных революциях). В "Духе времени" не приведено ни одного рецепта, т.е. пути избавления. Я могу привести, но не буду, ибо с лёгкостью может противоречить законодательству РФ. В фильме по хрен-тв как-то странно рассуждали: вот в Пендосии какая котовасия, но не задались вопросом: "а у нас как"? Зачем показывать "Царя Бориса" мэйд бай BBC, когда уже поздно? Не лучше ли во времена Путина-Медведева показывать фильмы о них, о их махинациях, схемах управления и прихода к власти? Тех олигархов, кто за ними стоит и предлагать реальный выход и сложившейся ситации…</div>
Так нет никакого терроризма. Сначала спецслужбы придумали и реализовали 11 сентября, потом через средства массовой информации промыли мозги америкосам на тему борьбы с терроризмом, потом развязали войну и т.д. постепенно они дойдут до RFID-чипов вживленных в каждого человека. Там мозги промывают похлеще нашего. Почему-то многие америкосы считают (считали) что Россия-агрессор напала на Грузию. Просто показали там по ТВ то что хотели (то что кому-то было нужно), а не то что являлось правдой. И потом если брать реальный терроризм, то от терактов гибнет очень незначительный % населения по сравнению с автокатастрофами например или даже по сравнению со смертностью на почве бытовых ссор.</div>
??? Вообще-то полно… Я даже с удовольствием читал "Книгу Мануэля"… Ну я не считаю, что этот конфликт был актом исключительно великодушия России к южноосетинскому народу… Натюрлих! Почти бескровный способ воздействия на сознание целых государств… </div></div></div>
Господа, на любом профильном историческом факультете возникновение христианства и все эти маскарадные мистерии в учебниках и на лекциях на блюдечке студентам доходчиво преподносят. Нет ничего сложного и чудесного в этом грёбаном мире. Людей как разводили, так и разводят. Но помните, что вначале был анимизм!!! ЗЫ Не путать с ананизмом (или онанизмом)))
Смотрел кто-нить Zietgeist: Дополнение (иногда указан как "Zietgeist 2") ? Там разъясняется вариант отказа от системы потребления и переход к ресурсно-ориентированной экономике. Есть какие-нить мнения?
Есть мнение, что звучит это очень заманчиво, но слишком утопично. И лично я не очень верю в то, что такие искусственно подавляемые технологии действительно существуют и готовы для широкого применения.</div>
А теперь смотрим нового Гарри (который с каким-то там полукровкой) и наслаждаемся процессом переноса борьбы с терроризмом в детские мозги. Видимо надо чтобы с молоком матери. Кстати, еще неплох "Американское шоу" или "Большое американское шоу". Всего 18 минут, зато без всякого захода в исторические дебри. Как там советует Skar? Рекомендую.</div>
Опасный бред, придуманный сильными и внушенный слабым, чтобы первым было почему уничтожать последних. Терроризм оправдан в одном единственном случае, если он применяется к реальным кукловодам этого мира, а не к их пешкам.</div>
Кстати, эта утопия вполне себе существовала и даже побеждала в мировых войнах. Правда она так и не научилась бороться с внутренним врагом.</div>
Хм... Бодрийяр, "Символический обмен и смерть": <div class='quotetop'>Цитата</div><div class='quotemain'>Так бывает при захвате заложников. В символическом плане, то есть в плане жертвоприношения, где исключаются всякие моральные соображения о невиновности жертв, заложник является заместителем, alter ego «террориста»; его смерть заменяет собой смерть террориста, да они могут и слиться в одном жертвенном акте. Ставкой является смерть без всякой возможной сделки, и поэтому она влечет за собой обязанность набавлять цену. Разумеется, система переговоров и сделок всемерно пытается развернуться и здесь, и сами террористы нередко втягиваются в этот сценарий расчетливо-эквивалентного обмена (получая за жизнь заложников некоторый выкуп, или свободу, или просто славу громкой операции). Под таким углом зрения захват заложников не представляет собой ровно ничего оригинального, им просто создается неожиданное, сиюминутное силовое отношение, разрешимое путем традиционного насилия или же переговоров. Это чисто тактическое действие. Но в игре есть и иная ставка, как хорошо проявилось в случае с террористами в Гааге, когда на протяжении небывалых десятидневных переговоров никто вообще не знал, о чем договариваться, не мог условиться о терминах или о вариантах эквивалентного обмена. А если их все-таки и удавалось сформулировать, то «требования террористов» оказывались равнозначны полному отказу от сделок. Вокруг этого и идет игра: вокруг невозможности никаких сделок, которая означает выход на символический уровень, совершенно игнорирующий подобные расчеты и обмены (тогда как система только и живет сделками, пусть даже в равновесии насилия). На такое вторжение символического (а это самое опасное, что может с пей приключиться; по сути, только такой и бывает «революция») система не может, не умеет ответить ничем, кроме физической, реальной гибели террористов, — но в этом ее поражение, потому что такая гибель как раз и была их ставкой, потому что тем самым система сама же напоролась на свое насилие, не сумев по-настоящему ответить на брошенный ей вызов. Ведь в рамках системы легко становится предметом учета и подсчета любая смерть — даже массовая бойня на войне, — но только не смерть-вызов, не символическая смерть, так как ей уже нет исчислимого эквивалента, с нее начинается непримиримая гонка нарастающих ставок, которую может остановить одна лишь ответная смерть. Откликом на смерть может стать только смерть. И в данном случае так и происходит: система поставлена перед необходимостью совершить самоубийство в ответ, что она явным образом и делает в форме растерянности и слабости. Колоссальный аппарат власти словно разжижается в этой ситуации — ситуации ничтожно мелкой в терминах силовых отношений, но вся нелепость (то есть непомерность) которой обращается против него. Ни полиция, ни армия, никакие институты власти с ее потенциалом насилия ничего не могут сделать против ничтожно малой, но зато символической гибели одного или нескольких людей. Просто их гибель увлекает власть в такую сферу, где ей больше нечем ответить (сходным образом произошло и внезапное структурное разжижение власти в 1968 году — не оттого, что власть была слабее, а просто в силу символического сдвига, который осуществляли своей практикой студенты). Чтобы принять вызов, система может только умереть в ответ, развалиться. В этот миг ее смерть становится символическим ответом — но от него она и гибнет. Вызов обладает смертоносной эффективностью. Об этом знают, или знали, все общества кроме нашего. Наше общество сейчас открывает это для себя вновь. Пути альтернативной политики — это пути символической эффективности. Так аскет, умерщвляющий свою плоть, бросает вызов Богу — сумеет ли тот воздать ему равное возмездие? Бог делает все что может, чтобы воздать ему «сторицей», в форме престижа, духовной власти, даже мирового господства. Но тайная мечта аскета — дойти до такой степени умерщвления плоти, чтобы сам Бог не смог принять такой вызов и оплатить такой долг. Тогда он одержит победу над самим Богом и сам станет Богом. Поэтому аскет всегда близок к ереси и святотатству и за это осуждаем церковью, которая тем и занята, что предохраняет Бога от такого символического поединка, от такого гибельного вызова, когда от Бога требуется умереть, принести себя в жертву, чтобы принять вызов аскета. Задачей церкви всегда было и будет избегать такого рода катастрофических столкновений (катастрофических прежде всего для нее самой), заменяя их реальным обменом покаяний и вознаграждений, системой эквивалентностей между Богом и людьми, в которой сама она будет выполнять роль импресарио. Так же и в наших отношениях с системой власти. Все институции, все социальные, экономические, политические, психологические опосредования призваны никому не давать случая для такого символического, смертельного вызова, для такого необратимого дара, который, подобно абсолютному умерщвлению плоти аскетом, позволяет взять верх над любой властью, сколь бы могущественной ни была ее инстанция. Надо, чтобы такой возможности прямого символического столкновения никогда не возникало. Надо, чтобы все было предметом сделки. И в этом источник нашей глубокой тоски. Поэтому в захвате заложников и других подобных актах возрождается нечто завораживающее: для системы это одновременно и чудовищное зеркало ее собственного репрессивного насилия, и образец недоступного ей насилия символического, того единственного насилия, которое она не может осуществить, — ее собственной смерти.[/quote]</div></div>
посмотрел. ничо так. главное, что там ничего не навязывают, что удивительно для документальных пендофильмов
Фильм не плохой, если сделать поправку на то что он американский. Значит и у них есть внутренние враги. Жаль что в своё время родное правительство тратило народные деньги на поддержку национально-освободительного движения среди папуасов. Толку ноль, а вот если бы помогли Техасским сепаратистам...? Вот и возникает вопрос: а не было ли в родном ЦК предателей?
Мне больше понравился раздел олигархов, денег и власти. Вернее в него больше верю. Остальное есть следствие.
